Алина Бериашвили: Правда и кривда.

 Обличительный процесс

На прошедшей неделе в Великом Новгороде состоялся Праздник книги. Его организаторами выступили Ассоциация книгоиздателей России, комитет культуры Новгородской области, Новгородский музей-заповедник и Новгородская областная научная библиотека. Во время праздника был проведён «круглый стол» «Русская история и современный издательский процесс», в рамках которого известные московские историки, публицисты и политологи высказали ряд нетривиальных суждений о том, почему книжный рынок и современная историческая литература выдают фальшивку за истину и доколе нам придётся это терпеть.

— Давайте называть своими именами то, что сегодня с нами происходит: наша отечественная история рассыпается на фрагменты, связь времён искажается, — открыла разговор об исторических фальшивках Ксения МЯЛО, член Союза писателей России, политолог. — Всё началось с атаки на прожитые нами 70 лет советского времени. И сложного, и блистательного, и грозного, и страшного времени, которое еще изучать и  изучать. Наша история приобрела вид обличительного процесса и не потеряла его до сих пор. Не все понимают и признают, что она такая, какую нам Бог дал. Мы ее прожили, мы не можем говорить, что вся она святая и грандиозная, но мы не можем и менять её в угоду конъюнктуре. Тема «Россия — это кошмар» не нова, но сегодня у нее совершенно новый масштаб благодаря возможностям современных книжного рынка,  СМИ.

К слову, об обличительных процессах. Одним из королей-фальсификаторов нашей современной истории давно и по праву считается Виктор Суворов (Владимир Резун). Подробно останавливаться на его книгах и домыслах, в них приведённых (например, о том, что СССР намеревался напасть на Германию и иные европейские страны 6 июля 1941 года), мы не станем, отметим только, что чернят Резуна сегодня гораздо чаще, нежели восхваляют, по крайней мере, интернет-публика. Но книги его продолжают выпускаться, а значит, и читаются кем-то, и уж это парадокс, казалось бы, совсем необъяснимый. По крайней мере, на первый взгляд.

— В обществе сегодня есть запрос на фальсификации, люди устали от двойных стандартов, лжи, ищут новую информацию и порой находят далеко не самую достоверную, — уверен Владимир СОЛОВЬЁВ, профессор кафедры мировой культуры Московского государственного лингвистического университета. — Поэтому-то у каждой версии того или иного события и должна быть фактографическая опора. Источники — вот основа основ борьбы с фальсификацией. Писатель в некотором роде должен посвятить своего читателя в свою библиотеку, в то, что он прочёл сам. Основной признак каждой мистификации или фальсификации в том, что они не опираются на документы.

Писать не переписать

Пожалуй, каждый из читающих эти строки при желании сможет вспомнить не один журналистский сюжет, повествующий о том, как переписывается история одной лишь Великой Отечественной войны в нашем ближнем зарубежье. И на фоне всего этого отечественная работа по противодействию фальсификациям выглядит, увы, как минимум непоследовательной, заплутавшей в пути. И речь даже не о канувшей в Лету комиссии при президенте по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России, есть и масса других примеров. Например, в  федеральный перечень Минобрнауки РФ входит более 100 учебников по истории, и порой в этом списке оказываются весьма неоднозначные книги. Так, ещё недавно историю СССР можно было изучать по книге Николя Верта, в которой Великая Отечественная война перевернута с ног на голову, и главным её героем является не советский народ, а… Черчилль.

На сегодняшний день учебник Верта Минобразования запрещён, но осадок, как говорится, остался. И аналогия с советским периодом, когда в стране была только одна версия правды, напрашивается сама собой. Быть может, нам просто надо вписать свою историю в чёткую систему координат? Впрочем, среди историков в ответе на этот вопрос согласья нет.

— Я не вижу никакого криминала в том, что на историю Великой Отечественной войны будет несколько точек зрения, — утверждает Владимир СОЛОВЬЁВ. — От того, что выстроится точная, сверху заданная модель понимания истории, люди не перестанут читать Суворова-Резуна.

Мнение Владимира Соловьёва, к слову, достаточно распространено, и по признанию другого участника «круглого стола» Игоря КУРУКИНА, профессора Историко-архивного института РГГУ, он лично держал в руках учебник, изданный в Екатеринбурге в 2005 году, в котором к каждой главе давалось пояснение: «данный параграф излагается с такой-то позиции». И за такими учебниками будущее.

А вот Ксения Мяло смотрит на наличие разных версий в истории несколько иначе:

— Да, в истории версионность присутствует, это естественно. Но ей не место в школьном курсе. Детям мы должны давать вполне определённые ориентиры, должен быть пантеон имен, пантеон событий, с которыми нация просто соотносит свое зарождение и дальнейшее движение во времени.

Таким образом, спор о едином учебнике истории длится уже долгие годы, но закрадывается подозрение, что основная часть спорщиков поддержала бы эту идею … будь они довольны тем, кто будет этот учебник писать.

Во благо Родины

Несмотря на разногласия в некоторых вопросах, все историки и литераторы, присутствовавшие на «круглом столе», сошлись в главном, и мысль эту оформил Олег ФИЛИМОНОВ, вице-президент Ассоциации книгоиздателей России:

— Чаще всего мы имеем дело даже не с фальсификацией и не с украшением истории, а с погублением собственного следующего поколения, которое обязано иметь трезвые взгляды на наше прошлое и наше настоящее.

Впрочем, фальсификация фальсификации рознь, и сегодня на книжных полках можно обнаружить совершенно невероятные, но в принципе вполне безобидные искажения истории.

— К такому относительно безобидному искажению я отношу следующий миф: Гиперборея не просто существовала, она была ещё и русской! — улыбается Владимир Соловьёв. — Книги, представляющие эту версию, есть на наших книжных прилавках. Несмотря на всю ее комичность, я могу с ней примириться, потому что она работает на наше нормальное национальное самочувствие.

Впрочем, русскую историю чаще всего переписывают, чтобы очернить, а не возвысить. И если развесистой клюкве, пришедшей с Запада, никто уже и не удивляется, то отечественные фальсификации пока ещё не все научились распознавать.

— Яркий пример совместной российско-западной фальсификации — издание книг Даниэля Ранкур-Лаферье, профессора Калифорнийского университета, в одном из крупных московских издательств, — поясняет Владимир Соловьев. — Это не просто фальсификация, это натуральная чернуха. Автор мнит себя специалистом в русской истории от средневекового периода до Ельцина, но при этом мыслит категориями старой историографии, которая давно оспорена. Из того, что Иван Грозный не оставил после себя ни одного автографа, он делает вывод, что царь был безграмотен и значит с Курбским переписываться не мог! Но этому есть элементарное объяснение: не царское это дело — перо в чернила макать! Он укладывает на фрейдистскую кушетку Пушкина, Гоголя, Толстого и в каждом из них находит комплексы. Идет целенаправленное принижение русской истории. Однако же меня возмущает не то, что эти книги вышли, а то, что они вышли без каких-либо комментариев с российской стороны! Я уверен, что это недопустимо, и толерантность наша должна иметь границы.

Становимся ли мы соучастниками фальсификации, если безнаказанно позволяем другим людям чернить нашу историю? Видится, что да. На «круглом столе» высказывались разные мнения: и о том, что для начала нужно воспитать взыскательного читателя, а потом уж он сам прогонит с книжных полок фальсификаторов, и о том, что пока рынок наводнён разного рода обманками, «пенками», воспитание читателя в массовом порядке будет утопией, мечтой. И чувствовалось, что собравшиеся за «круглым столом» историки, несмотря на весь свой пессимизм, ждут решительных действий от государства. Пока же их не последовало, приходится «делать, что должно, и ждать, что будет», резюмировали в финале встречи.

(С сайта газеты «Новгородские ведомости»)