Юрий Белов: К вопросу о диктатуре пролетариата. Газета "ПРАВДА" №10 (31359) 3—6 февраля 2023 года
Пролетариат. Рабочий класс. Без этих понятий невозможно объяснить историю СССР. С ними мы встречались на уроках истории в советской школе, они были неотделимы от советской жизни, начиная с Октября 1917 года. Со времён губительной перестройки и по сей день они исчезли не то что из повседневной жизни, а прежде всего из жизни политической. О диктатуре пролетариата современные курсы истории и обществоведения если и упоминают, то бегло и в отрицательном смысле. Почему? Попытаемся ответить на данный вопрос.
Марксизм и его «обновленцы»
Понятие «пролетариат», что в нынешней России, что за рубежом, всячески искореняется средствами буржуазной массовой информации. Оно либо умалчивается, либо подменяется житейским понятием «бедняк». В последнее время в ход пошли и новомодные словообразования в «научной» среде: прекариат и когнитариат. Ясно, для чего это делается: скрыть классовую сущность пролетариата и внедрить в массовое сознание миф о его исчезновении. Данной цели служат различного рода псевдонаучные теории, как то: теория конвергенции о якобы возможном сращивании всего лучшего от капитализма и социализма (до сих пор она в ходу у социал-демократов Европы); теория информационного общества, в ней ведущая сила общества — научно-техническая интеллигенция и менеджеры. К ним примыкает и «теория» еврокоммунизма, о чём речь впереди.
Табу на марксизм-ленинизм в буржуазных СМИ, а стало быть, на проблему пролетариата и, соответственно, классовой борьбы не могло не привести к падению марксистско-ленинской культуры у коммунистов, в особенности у молодых, что понятно: они слабо знакомы с основными понятиями научного коммунизма.
Наиболее распространённой является подмена понятия «пролетариат» понятием «бедняк». Первым в России на это обратил внимание Чернышевский, что было отмечено Лениным в его «Философских тетрадях». Чернышевский пояснял, что бедный, бедняк — этот тот же поселянин, который еле-еле, но всё же сводит концы с концами за счёт небольшого участка земли-собственности или более чем скромной мастерской-собственности, хотя земля дурна и мастерская примитивна, а семейство его многочисленно. Не случается ли это в нашем семейном малом бизнесе? А вот пролетарий, оказавшийся безработным, да ещё больным и лишившись небольших накоплений, обречён на голодную смерть. В лучшем случае — на нищету.
Располагавший ещё вчера тёплой комнатой, а то и квартирой, может статься, и небольшим домом, купленным по банковскому кредиту, вкусной едой и хорошей одеждой, пролетарий, не имеющий ничего, кроме своей способности трудиться и обеспечивать прибыль капиталисту, может всего этого лишиться и оказаться ненужным на рынке труда, когда ему будет сказано работодателем: «В ваших услугах фирма больше не нуждается».
То, что было написано Чернышевским, получило своё строго научное определение пролетариата как класса у Ф. Энгельса. В его «Принципах коммунизма» читаем: «Что такое пролетариат? Пролетариатом называется тот общественный класс, который добывает средства к жизни исключительно путём продажи своего труда, а не живёт за счёт прибыли с какого-нибудь капитала, — класс, счастье, горе, жизнь и смерть, всё существование которого зависит от спроса на труд, то есть от смены хорошего и плохого состояния дел, от колебаний ничем не сдерживаемой конкуренции. Одним словом, пролетариат, или класс пролетариев, есть трудящийся класс XIX века».
«Ну, — скажут нам претендующие на новое слово в марксизме, уповающие то на русский космизм, то на православный социализм и полагающие, что наука и религия вполне соединимы, — XIX век и XXI век — немало воды утекло почти за два столетия. Где он, ваш пролетариат?» И продолжат: «Марксизм — не догма, как говорил Ленин. Так будем же считаться с днём сегодняшним и обновлять его». И наши «обновленцы» поднимают на щит мало кому известные идеи Бердяева, Воронцова, Богданова. И, конечно же, Вернадского, великого естествоиспытателя, но, увы, реакционера в социальном мышлении, допускавшего органическую связь науки и религии. Все его письма Сталину остались без ответа: вождь терпел Вернадского как выдающегося организатора советской науки. А наши русские социалисты и космисты, а также социалисты от православия повторяют реакционные зады прошлого при падении в массах знания основ марксизма-ленинизма. И прежде всего главного в нём — идеи о диктатуре пролетариата, о чём ещё будет сказано.
Вопрос «обновленцам»: а что по сути изменилось в положении пролетариата со времён К. Маркса и Ф. Энгельса? Да, труд рабочего интеллектуализировался, но во всём ли? И могут ли роботизация и цифровизация «отменить» труд рабочего человека и его эксплуатацию в условиях капиталистического производства? То есть может ли искусственный интеллект заменить человека труда? Советские философы Э. Ильенков, В. Давыдов, А. Арсеньев в фундаментальной работе «Машина и человек, кибернетика и философия» (М., 1966 г.) ответили на этот вопрос: нет, не может, ибо мыслит не мозг, а человек, находящийся в системе общественных отношений и усвоивший основы знаний, выработанных человечеством.
Именно поэтому крупный капитал всячески препятствует новой индустриализации, ведущей к повышению культуры личности пролетария. Именно поэтому в России процесс воспрепятствования обретению новых знаний, выработке самостоятельного мышления так очевиден в пролетарской среде: достаточно назвать до сих пор незыблемость пресловутого ЕГЭ и бакалавриат для детей из пролетарских семей, магистратуру для детей из семей буржуазных. Классовое разделение здесь очевидно. Да, бывают исключения, но они не отменяют правил.
Не последнюю роль играет и психологический фактор: ни профессор вуза, ни учитель, ни врач или программист не признают себя пролетариями, считая принадлежность к ним унизительной для себя (нет-нет, мы — интеллигенты). Осознание единства классовых интересов пролетариев умственного и физического труда — вот задача задач для коммунистов России.
Продолжение: https://gazeta-pravda.ru/issue/10-31359-36-fevralya-2023-goda/k-voprosu-o-diktature-proletariata/
